Безумству храбрых поем мы песню?

[Виктория из Киева]

За полночь вышел на крыльцо на перекур.
Метрах в десяти от крыльца надменно-удивленный прожектор, напоминающий на своих трех ногах – опорах случайно выжившего уэллсовского марсианина-пришельца осматривал одним глазом-головой часть территории РЭСа. РЭС (районные электросети) представляли собой удивительный промышленно-эстетический симбиоз стилей 50-х и 70-х советских годов, столь характерный для современной украинской провинции, завлекаемой телевождями в «светлую» Эвропу…
Украинская майская ночь была классически предопределенно тиха и трафаретна. Здесь, на крыльце, царила аура «хаты с краю». Сюда не проникали «эровские» и «пятоканальные» мантры об «уникальности» и «сердцеэвропейскости» нации и прочем украиноцентризме. Самодостаточность ночи мысленно не позволяла эксгумировать и прозектировать черно-белый совершенный, строгий и недвусмысленный позитив окружающей действительности на сердце, печень, легкие, центры, окраины и прочие элементы «расчлененки». Центром этой вселенной был именно марсианин-прожектор. Геометрия центра не могла быть нарушена, - ноги-опоры марсианина-прожектора давно были парализованы то ли земными чуждыми вирусами, то ли дефицитом энергии и запчастей и вросли в грунт. Быть может, когда марсианин-прожектор, приковыляв к РЭСу на учуянную энергию и присосавшись к распределительному щитку кабелем-щупальцем, впервые почувствовал немощь ног, он еще пытался по ночам задирать голову-глаз в небо, отыскивал свою красноватую родину-планету, передавал сигнал о помощи…. Но помощь все не шла, и с годами он смирился и продолжил свое колонизаторское предназначение пассивным наблюдением и осмыслением мира, центром которого по ночам он теперь являлся….
Даже изначально враждебный Иной – Человек-Сторож лениво заключил с ним мирный паритет, отдал ему часть энергии в обмен на территорию, которую надо было освещать и больше не приходил сюда по ночам, равнодушно контролируя соблюдение условий соглашения из своего портала-будки. Развращенные технократическим вторжением ночные букашки и козявки на безопасном расстоянии коллаборационистски тусовались-стриптизировали перед марсианином и друг другом в луче его глаза, хвастаясь нарядами и танцами на этой неестественной для них техногенной дискотеке, время от времени фальшиво перебрасываясь междометиями-возгласами «класс, супер, йес, хай!!!»….
Но в этом ночном глобалистки комфортном мирке не все смирились со сценарием статус кво.
Не все трусливо-поспешно, отвергнув дарвиновское учение о борьбе, согласились с подброшенной хипписткой программкой «Wаr is over», хотя и в их роду несогласных было меньшинство.
Это были последние Герои Ночи – майские жуки. Те из них, которые не захотели вписываться в отводимый им услужливыми природоописателями образ «спивучих» миролюбивых «кабанчиков» мира насекомых, дворовых хуторян-«хрущей» или грубо-похотливых развратников «цивилизованных» девушек-дюймовочек.
Герои Ночи продолжали Войну. Они атаковали пришельца в составе звеньев. Даже на эскадрильи у них не хватало мобресурса. По три-четыре жука, неповоротливые и маломаневренные, как ТБ-3 из фильма «Живые и мертвые», они облетали слепящего пришельца с фронта, флангов, иногда переводили дух у него в тылу, а затем, набрав возможного форсажа, шли на последний таран прямо в ехидно ухмыляющееся жаростойкое стекло глаза-головы. В ночи горели их подкрылки, а со второго-третьего тарана вспыхивали метеором-гастелло уже целиком и они сами и печально-возвышенно падали к ногам пришельца. С листвы-хуторов окружающих деревьев на них поглядывали десятки и сотни смирившихся сородичей-обывателей, осуждающе покачивая жующими молодую сладкую майскую зелень головами. «Зачем?... Дурашки, ведь это бессмысленно… И чего им не хватает?... Дикари…», перешептывались они, склоняясь друг к другу умудренными головами, покачивали ими и потихоньку опять тянули в челюсти сладкий кусочек зелени, продолжали совокупляться, лениво ползать, летать в гости, в общем – жить.
«Эта бессмысленная гибельная тяга к познанию Конечного Света, Высшего Иного…»; «Что же можно сделать? Природа не дала нам оружейного ресурса, а таранить так глупо…», объясняли себе и другим «передовые и продвинутые» жуки из «элиты», потом молча вздыхали и вновь задумчиво жевали зелень. И только какое-то неконтролируемое подсознательно приходящее раздражение портило им электоральную стабильность жизни, не позволяло именовать это существование Жизнью.
Но все же некоторые, уловив усиками-антенами из ночного эфира завещания-призывы «Атакую и умираю! Прощайте!», оттолкнув лапы опостылевших самок, взлетали с листьев-аэродромов и пополняли звенья Героев Ночи, чтобы уже никогда не вернуться. Сородичи отворачивались и делали вид, что ничего не происходит….
И казалось, что прожектор-марсианин вынужден все же отклонять глаз-голову от этих презирающих его мощь и незыблемость таранов, и пребывает в недоуменном размышлении. «Как же так!? Я же несу им Свет в их черную ночь! Зачем же они? Они хотят Своей Ночи!? Они не понимают! Варвары! Тогда вместо Света тем, кто не хочет его, будет испепеляющий огонь…».
Утром я подошел к спящему прожектору. Под ним среди буйно растущего острова травы лежала груда погибших самолетов-жуков. «Рожденные ползать» деловито тащили на свои шроты полезные в их жизни запчасти. Остатки горелой плоти пилотов высасывали травы-паразиты. «Хрущи» кружили в воздухе. Был день и был обычный/(обывательский) мир(ок)….
(Взято из одного поста на ФорУа)