ТЕ, КТО ВСЕГДА МЕДЛИТ

[Виктория из Киева]

Взято http://forum.for-ua.com/read.php?1,582359


В долине Мегиддо стояла мертвая тишина.
Габриэль, бывший командир легиона «Десница Господня», невольно усмехнулся.
Каламбур.
Все, что могло здесь сгореть, сгорело и лежало кучами дымящегося праха, перевитыми багровыми лентами расплавленного металла. Все, что могло здесь испариться – висело в воздухе плотной пеленой горячего тумана. Непонятно было, день сейчас или ночь. Впрочем, никого из тех, кто находился в долине, это не волновало. Большинство – потому что они, как и легион Габриэля, были уже мертвы. Остальных – потому что там, где они обычно обитали, отсутствие дня и ночи было привычным явлением.
Таваэль, сидя на остывающей, покрытой черными рытвинами и шрамами броне своего «Плача праведных», поднял лик к невидимым небесам.
- Что дальше? – устало спросил он. Ореол светящихся крыльев за его спиной почти потух, искажаясь и подергиваясь рябью.
Небеса молчали. Сверху сыпался серый пепел, неслышно кружился, падал вниз, не касаясь одежд архангела.
Звякнула сталь. Из тумана вышагнул Михаэль, задыхаясь, хватая воздух запекшимися губами. Доспехи его были покрыты кровью, меч в руке переливался холодным сиянием, роняя черные капли. Габриэль равнодушно посмотрел на него и снова перевел взгляд туда, где догорала бронетехника легиона.
- Так нельзя, - сказал Михаэль. – Мы отступаем. У нас не осталось сил. Габриэль, где твои легионы?
Габриэль поднял руку и указал вперед. Потом уронил ее на колено.
В небесах вспыхнули молнии, тучи загорелись нестерпимым голубым пламенем, ворочаясь, точно гигантский электрический зверь, стонущий и хрипящий в своем логове.
- Он идет, - поднял голову Уриэль, который стоял на холме, прислонившись к развороченному, ощетинившемуся срезанными заклепками боку подбитой «Иерихонской Трубы». Молнии стекали по его плечам, с шипением уходя в перекаленную землю, заваленную трупами и скрученным железом.

Мрак впереди искривился, блеснул зеркально, потек и лопнул глянцевым нарывом.
Из него выехал Самаэль.
Визжащее черное железо, глухая пустота из-под забрала шлема. Ноги черного коня проваливаются в щебень и песок. Самаэль.
- Не сдаетесь? – он остановился, не доехав нескольких конских шагов… нескольких миль, верст, километров взбаламученной пустыни. – А пора бы.
- Исчезни, - глухо отозвался Габриэль.
- Не могу, - протянул Самаэль, Слепой, Ангел Яда, - и самое главное - не хочу. Зачем? А вот вам – пора исчезнуть. Всем вам пора уйти туда, куда вы так долго собирались отправить меня.
Он обернулся и рассмеялся.
- Где твое войско, Габриэль? Пало оно, нет его больше! Где Сила, которой владел ты, Михаэль? Теперь ее можно уместить на острие твоего меча! Где броня, которой прикрывался ты, Уриэль? Расступилась она, как песок! Сметены земные народы, и все армии ваши, и разноязычные праведники!

Сила и броня… да, их больше не было. Габриэль подумал об этом и провел рукой по глазам, очищая их от усталости. Не было силы, закончилась ярость, горы трупов впереди казались зиккуратами, возведенными теми, кто жаждал новой Вавилонской Башни. Только стервятники черными точками маячили в горящем небе. Странно. Похоже, стервятники остаются в живых даже там, где лопаются танковые траки и в гармошку сминается земная твердь.
Самаэль засмеялся снова.
Туман дрогнул. Он свился в длинную серую воронку и разом исчез, словно кто-то сдернул его вместе с тучами, как грязную тряпку с долины Мегиддо. Солнечный свет обрушился сверху, его лучи – копья, колонны огня - смешались с пороховой гарью, жидким золотом потекли по одеждам архангелов. Натыкаясь на доспехи Самаэля, лучи тускнели и гасли.
- Рафаэль! - улыбнулся Таваэль, и спрыгнул с брони. Черный конь Ангела Яда заржал и попятился.
- Что? Что? – выкрикнул Самаэль, глядя, как Рафаэль складывает крыла.
А из-за крыл, заслонивших полгоризонта, выступало Войско: молчаливое, суровое, страшное и светлое.
- Долго ты… - укоризненно промолвил Михаэль, но уста его одновременно со словами тронула улыбка.
- Кого ты еще привел? – в бешенстве выкрикнул Самаэль, отступая во тьму портала.
- Тех, кто всегда медлит, занятый собой. Тех, кто приходит в последний момент. Тех, кто побеждал сам себя. И тех, кого не победить никому, - спокойно ответил ему Рафаэль.

Русские шли.
Шла псковская десантура в простреленных пыльных беретах, шли радонежские монахи в черных рясах, шли шахтеры с руками, похожими на корневища деревьев и рыбаки в просоленных брезентовых куртках. Шли солдаты в застиранном, побелевшем камуфляже, шли моряки, стрелками клешей разрезая дым, шли казаки, заломив фуражки на затылок... Шли все.
Русские шли туда, где их ждали.
И они пришли.

[Deem]

Елки зеленые! Последний абзац - мурашки по коже!!!

Уже читая это
"- Тех, кто всегда медлит, занятый собой. Тех, кто приходит в последний момент. Тех, кто побеждал сам себя. И тех, кого не победить никому, - спокойно ответил ему Рафаэль." начинаю понимать спинным мозгом...
А потом - бабах!!!!

"Эта вещь прочащает мозги лучше виски!"

[Largebrain]

Чушь какая-то. Видать по обкурке наваяли.

[Ольга Киевская]

А действительно мурашки.
От души кто-то написал.

[Deem]

К чуши я б отнес архангелов и ко. Но тут не они - главное. Главное - ситуация, мезансцена, контекст. Значимость Почти Пришедшего Настоящего Конца... Сижу и фигею.

[Виктория из Киева]

Он зашел в приемную архангела Михаила и тихо присел на стул. Секретарь - из ангелов, озабоченно просматривавший какие-то бумаги, поднял светлый лик, тут же улыбнулся и поднялся со своего места.
- Николай Иванович? Что ж так скромно? Проходите!
Разведчик Николай Кузнецов смущенно кашлянул, привычно щелкнул каблуками стареньких, но до блеска начищенных сапог.
- Идите, - улыбнулся агнел. - Он ждет.

Михаил ходил по зале, задумчиво поигрывая темляком выложенной золотом шашки. В последнее время он предпочитал облик и форму кубанского казачьего генерала - и сейчас с расстегнутым воротником красного бешмета и сдвинутой на затылок черной смушковой кубанкой, лицом напомнил Кузнецову атамана Матвея Платова. Еще мальчишкой Ника Кузнецов часто разглядывал литографию в книге об Отечественной войне 1812 года, где грозный атаман был изображен на коне, сурово нахмурившимся и с обнаженной саблей.
Сейчас Михаил был именно таким - только не в седле. Короткие сапоги мягкой кожи неслышно ступали по узорным коврам.
- Николай? - пронзительно глянул на разведчика Михаил, и тут же помягчел взором, остановился и протянул жесткую, обжигающую ладонь.
- Хорошо, что пришел. Куришь?
- Нет, - покачал головой Николай Иванович, - все никак не научусь.
- Ну, а я подымлю, - архангел достал из ящика стола кисет и трубку, - тем более, что в этом образе мне...
- Сам Бог велел? - усмехнулся Кузнецов.
- Что-то вроде того, - хмыкнул Михаил, приминая табак в чашечке трубки большим пальцем. Потом он чиркнул длинной спичкой, несколько раз затянулся и выпустил клуб синего сладкого дыма.
- Зачем вызывали? - Николай Иванович вопросительно поднял брови. Архангел, еще раз неопределенно хмыкнув, оглядел всю его высокую, худощавую, с военной выправкой фигуру. Разведчик взгляда не опустил, только рукой машинально провел по груди, стряхивая несуществующие пылинки со старенького, но вычищенного, с аккуратно заштопанными пулевыми дырками мундира лейтенанта Вермахта.
- А ты все так и ходишь?
Кузнецов оглядел мундир, невесело усмехнулся.
- В чем явился...
- Ладно, - резко рубанул ребром ладони воздух архистратиг Михаил. Потом положил руку на плечо Кузнецову, и даже через витой погон и сукно тот почувствовал почти невыносимый жар и каменную тяжесть. - Это твой почет, Пауль Зиберт, никто здесь его у тебя не отберет. А вот там... - Михаил притопнул сапогом по ковру, - среди людей, пытаются. Вовсю.
- Это за что же?
- Говорят, террористом ты был, а не разведчиком.
- Как-как? - Кузнецов побледнел, отступил на шаг, опустился на стул. - Я - террорист?



- Говорят, невинных людей убивал.
- Невинных? - голос разведчика сорвался. - Это кто? Ганс Гель? Герман Кнут, боров жирный? Пауль Даргель, может быть? Или Альфред Функ, палач этот, которого я пристрелил в его кабинете?
- Успокойся, Николай. Об этих речи нет. Другое говорят там - мол, патриотов украинских ты убивал, националистов-освободителей из УПА, ОУН...
- Да, освободителей... - медленно проговорил Кузнецов. Он уже выглядел совершенно спокойным, только тоненькая жилка билась на правом виске, рядом с белым шрамом от выстрела в упор. - Освободителей...
Он посмотрел на Михаила.
- А там, - Кузнецов нажал голосом на это "там", - там помнят, как эти освободители деревни жгли, как немцам помогали народ в Германию гнать? Как вырезали всех от мала до велика, чуть только в сочувствии к партизанам заподозрят? Как амбары выметали дочиста, как последнее забирали? Помнят там?
В зале потемнело, словно за широким окном собиралась гроза. Но грозы не было, просто ворочались и клубились облака, стремительно проносясь мимо хрустальных стекол.
- Помнят, Николай Иванович, - повернувшись к окну, архистратиг произнес эти слова уважительно, тихо, совсем как старый генерал, разговаривающий со своим солдатом, настоящие люди помнят. А ненастоящие возятся в куче мусора, пишут то, за что потом отвечать придется. Даже международный суд себе выдумали, собрались жалобу подавать - за то, что тебя великим разведчиком называют. Даже могилу никак в покое не оставят.

Николай Кузнецов поднялся, привычно одернул мундир, надел на голову фуражку.
- Нет, - сказал он, и Михаил обернулся, услышав, как в голосе разведчика прорезалась твердость.
- Могила - это ничего, - усмехнулся Николай Иванович. - Пусть лают, ветер носит. Да только никогда я не был террористом. А вот те, кого убивал - были. Палачи первостатейные, нелюди. За каждую пулю я готов ответ дать тому, кто спросит. Каждый осколок гранаты пересчитать могу. И сам я своей головой рисковал, чужие не подставлял, а если и прикрывали меня - на то и задание. А то, что мундир носил чужой и разговаривал на чужом языке - так я бы любой выучил, если бы это нужно было, чтоб поближе к ним подобраться... И потом, в том весеннем лесу, я ни о чем не жалел. Нет, вру. Только об одном жалел - что патронов больше нет, и руки уже не слушаются, потому что помирать на сыром снегу - невесело.
С минуту или больше - время здесь шло совсем иначе - старый казачий генерал смотрел на человека в мундире обер-лейтенанта. Потом улыбнулся.
- Иди, Коля, - мягко сказал он. - Иди, не было этого. Скоро тебе опять туда, времена настают... А сейчас - забудь до поры, ни о чем не тревожься, воин.
- Разрешите идти? - просветлев лицом, Кузнецов тронул дверь рукой.
- Давай-давай, - махнул рукой Михаил, и вдруг хлопнул в ладоши, - забыл, постой!

Разведчик обернулся, смотрел выжидательно.
- Под Талицей нынче рыбалка хороша. Помнишь?
- Кто Родину забудет? - улыбнулся Николай Кузнецов и вышел из зала.

http://forum.for-ua.com/read.php?1,744939
_________________
Не могу не согласиться с суждением авторитетнейшего российского демонолога В. И. Ульянова-Ленина, по мнению которого желтый черт ничем не лучше синего черта(А.Кураев)

[Козлов Евгений]

неплохо!
_________________
От Земли к Звёздам!

[Москаль]

[Largebrain]

[Козлов Евгений]

[Yu]

[гражданин]

Не разделяю вашего высокопарного отношения к Великому Русскому Народу. Смею напомнить что именно из России, где и размещалась голова, и началось то зловонное гниениё, яд которого до сих пор выхаркивают народы доброй половины Европы и значительной территории Азии. Именно в России развелась вся эта сволочь, которая начала дерибан в стране. Именно из России распространился рэкет и бандитизм как массовое явление.
Я был и остаюсь сторонником воссоединения великой семьи великих народов. Так как ещё долго именно с этой семьёй будет связан возможный рост страны. Но всегда буду против "возвращения блудного сына" в лоно Матушки-России. Думаю это позиция большинства украинского народа, поддерживающего возрождение бывшей общей страны.

[Виктория из Киева]

[гражданин]

[Козлов Евгений]

[Виктория из Киева]

[Москаль]

[Vedmak]

[гражданин]

[гражданин]

Во-первых, расшифруйте, что вы подразумеваете под термином "гниениё, яд которого до сих пор выхаркивают народы доброй половины Европы и значительной территории Азии."

Советский Союз и Варшавский договор был оплотом стабильности и безопасности Мира. Предательство Хоннекера - прямой путь к бомбёжкам Белграда. Кровь закипала когда слышал как твои вчерашние братья в Армении, Азербайджане, Абхазии и др. местах проливали кровь друг друга! Неужели мы могли допустить всё это?
Ведь это была НАША страна! Нам всем в ней было место! Мы вместе вершили свершения! Вместе переживали горе и радость.
А потом... как во сне... Как будто кто-то кинул камень меж зубов дракона!

во-вторых, рекет и бандитизм, как вы изволили выразиться, завели отнюдь не в России. Рекет и бандитизм, в старину называвшийся "полюдье" было завезено Рюриком и его командой, после того, как он долго подвизался на просторах Византии и Европы (набирался цивилизации так сказать).
Первая ОПГ, о которой я узнал, была - люберецкая. Наши уже под них подтягиваться стали гораздо позже.

А к дерибану рученки приложили демократы-либерасты всех мастей и оттенков не только российские но и привнесенные из вне, да и свои местные, взрощенные на родных хлебах.

Согласен. Но рупор у энтих-самых либерастов появился в первую очередь в Москве.


Поэтому, убедительно прошу не передергивать факты, или более подробно аргументируйте свою нелюбовт к русскому народу.

Боже упаси!!!
Никакой нелюбви и в помине нет! Считаю что русское культурное наследие - один из основных вкладов в мировую цивилизацию. Именно из-за глубины всего рождённого в рамках русской цивилизации. Эта глубина связана в первую очередь с недоступной ни западной, ни восточной (ИМХО) цивилизации широты и глубины русской души.
Я воспитан на идеалах равенства и справедливости. Поэтому не приемлю утверждения о превосходстве какого-либо народа, будь он русским, американским (гы-гы, такой в природе существует?), немецким, еврейским или каким-либо другим, над моим.