Блудная девка Польша

[АVANGARD]

Дупломатия четвертой Речи Посполитой
Роберт Валенчак (Robert Walenciak)
"Przeglad" (Польша) 23 мая 2007

Сегодня у Польши два союзника - Литва и Грузия. С этой командой она хочет покорить мир

Каков конь - всякий знает . Госпожа министр иностранных дел представила в Сейме цели польской внешней политики. Обойдем стороной тот мелкий факт, что обсуждать цели политики на 2007 г. в середине 2007 г. - это курьез: ведь в этом была определенная логика. Впрочем, довольно банальная - у Польши просто нет внешней политики. То, что в последние месяцы представляли на международной арене президент, премьер и госпожа министр, выглядело довольно специфически. Однако, можно было бы постараться объяснить это наличием некоего глубокого замысла - чего-то, что нам еще неизвестно, но уже вскоре станет ясно.

Выступление Анны Фотыги в Сейме развеяло эти надежды.

'Мы совершили существенные изменения в способе проведения внешней политики, - говорила госпожа министр, начиная свое выступление. - Их цель -приведение нашей деятельности в отношениях с зарубежными странами в соответствие изменяющимся условиям, укрепление позиции Польши в ЕС, обеспечение ее безопасности и повышение престижа в международном сообществе. Основополагающей целью польской внешней политики сегодня и на ближайшие годы, вплоть до ее достижения, является окончательное подтверждение безопасности Польши, в том числе, энергетической безопасности, потому что это новый элемент безопасности'.

Итак (декларируемые) цели внешней политики правительства: укрепление позиции Польши в ЕС, обеспечение ее безопасности, в том числе энергетической, и повышение ее престижа. С какой стороны ни посмотри, в последние месяцы Польша не приближается к достижению этих целей, а, наоборот, даже отдаляется. Это можно объяснить двояко. Либо политики, осуществляющие польскую внешнюю политику, совершенно некомпетентны и не в состоянии сделать того, что наметили. Либо же декларации министра Фотыги - это байки, Качиньские стремятся не к тому, о чем она говорит. А, может . . . и то и другое?

Польша в ЕС

Впрочем, о том, что роль Польши в ЕС слаба, говорила сама госпожа министр. 'Мы хотим быть и оставаться шестой по величине страной ЕС вплоть до того момента, когда нам удастся достичь наших стратегических целей, то есть дальнейшего расширения Европейского Союза, - могли мы услышать в Сейме. - Мы также хотим, чтобы позиция Польши соответствовала этому формальному статусу. Пока еще это не так'.

Факты таковы, что позиция Польши в ЕС крайне слаба, что настолько плохих отношений со странами Западной Европы у нас не было уже много лет. Причин тому несколько, и стоит о них напомнить.

Со стратегической точки зрения Польша, прежде всего, не знает, какого Евросоюза она хочет. Что ей ближе: ЕС на основе британских представлений, то есть, довольно свободный союз государств или, наоборот, унификационные концепции. По этому вопросу в Европе идет дискуссия, но нас в ней нет. Или скажем иначе: мы в ней случайный гость.

Поначалу казалось, что Польша горячо поддерживает британскую концепцию. Премьер Марцинкевич ездил к Тони Блэру, политики 'Права и справедливости' рассуждали о 'Европе отчизн', о голлизме. Но вскоре они убедились в том, что такая Европа скупа в отношении новых членов, что, если мы хотим догонять Запад, пользуясь фондами ЕС (ведь именно это должно быть стратегической целью польской политики, а Анна Фотыга об этом даже не заикнулась), то надо ставить на Брюссель. [. . .]

Итак, Польша определилась с тем, что концепция более сплоченного Евросоюза для нее, как государства, которое еще долгие годы будет рассчитывать на дотации ЕС, выгодна. Но это не значит, что политики 'ПиС' сделали из этого какие-то серьезные выводы.

Уже не первый год идут разговоры о том, что ЕС стоит перед дилеммой - или расширяться или углублять интеграцию. Так что, если Польша встала на сторону Франции, чтобы защищать единую сельскохозяйственную или региональную политику, то логика требует поддержи с ее стороны тех государств, которые хотят углублять интеграцию.

Ничего подобного! Польша выступает за как можно более масштабное и скорое расширение ЕС. Министр Фотыга четко говорит об этом, воспринимая это как миссию. Итак, Польша стремится к принятию в ЕС Хорватии, Турции (против чего энергично выступает Франция), Украины, Молдавии, а также Грузии, Армении и Азербайджана (в Европе хватаются за голову). Южный Кавказ, если воспринимать слова госпожи министр всерьез, неожиданно стал одним из важнейших пунктов польской политики!

Германия для битья?

Одним из важнейших достижений третьей Речи Посполитой было начало процесса примирения с Германией. Германия, что признают даже ПиСовцы, выступала за принятие Польши в НАТО и ЕС, немецкие элиты ведут дружественную политику в отношении Польши. Объяснять это можно по-разному, но, вероятно, проще всего, свести все к тезису о том, что меньше хлопот доставляет сосед сытый и довольный, чем бедный и с претензиями.

Так что в польско-немецких отношениях шел позитивный процесс, и вдруг плоды полутора десятков лет тяжелого труда отправили на свалку. И вовсе не из-за Эрики Штайнбах (Erika Steinbach), которая в Германии считается третьеразрядной фигурой, а благодаря польским правым, которые начали разыгрывать немецкую карту, пробуждая антинемецкие фобии и опасения. 'Не плюнет немец нам в лицо ', - провозглашают политики 'ПиС'. А госпожа Фотыга говорит в Сейме: 'Мы против создания Центра против выселений как создающего помехи в отношениях между двумя государствами и народами. Считаем необоснованным проект строительства газопровода по дну Балтийского моря. Будем стремиться к тому, чтобы поляки в Германии пользовались теми же правами, какие имеет немецкое меньшинство в нашей стране [. . .]'.

Такая позиция воспринимается в Европе как дикость. Традиция ЕС подсказывает, что твердо стоять на защите своих интересов, разумеется, нужно, но сначала надо выстроить интересы по степени важности. И улыбкой завоюешь больше, чем гневом. А, может, все дело в гневе?

Российские шахматы

Подобным образом дело представляется и в наших отношениях с Россией. А, по сути, еще хуже, потому что президент Путин не намерен играть роль Ангелы Меркель, которая приезжает в Польшу, расточает улыбки, делает хорошую мину при плохой игре, рассчитывая в конечном итоге растопить лед. Россия Путина играет иначе, а Польша своей неуклюжестью сильно упрощает ей эту игру.

Напомним, что эмбарго на польское мясо Россия ввела буквально через несколько дней после заявления Ярослава Качиньского (тогда еще не премьера, а только председателя правящей партии), что с Россией нужно жестко. Жестко так жестко - получили, что хотели.

В ответ на российское эмбарго Польша заблокировала переговоры между ЕС и Россией о новом договоре. Россия эмбарго не отменила. Наоборот. А, кроме того, сообщила, что министр Фотыга не захотела разговаривать с россиянами и не приехала в Москву по приглашению главы российского МИД.

Таким образом, Путин убил сразу нескольких зайцев.

Во-первых, в эпоху безумных цен на энергоносители новый договор с ЕС для России не особенно важен. Нынешний для Москвы выгоднее, и именно Европа хочет составить и подписать новый договор как можно скорее. Так что польское вето для России - как подарок от Санта-Клауса. Во-вторых, отсутствие переговоров, неопределенность ситуации вызывает понятное беспокойство в Европе - особенно, в Германии.

Крупнейшим импортером российского газа является не Польша, а Германия, у которой, к тому же, нет собственных месторождений. Поскольку на европейском уровне переговоры так и не начались, немцы пытаются перейти к двусторонним переговорам. Что вполне устраивает Россию, которая играет на противоречиях между государствами ЕС, делит их на хорошие и плохие. Кроме того, она может представлять поляков людьми, охваченными русофобией (раз они даже разговаривать не хотят), бременем для всего Евросоюза.

Капкан щелкнул. Еще несколько лет назад Польша представляла себя окном Запада на Восток (мы даже выступали под девизом 'моста между Западом и Востоком'). Все консультировались с Александром Квасьневским по вопросам России, Украины и Белоруссии. Сегодня никто такой потребности не ощущает. Встреча Путин-Качиньский не состоится, несмотря на, что 'ПиС' говорит о ней уже целый год. В Белоруссии у нас даже нет посла. А, если речь идет об Украине, то, глядя на то, как 'ПиС' атакует Квасьневского и его украинские контакты, можно ручаться за то, что вскоре и там нам будет нечего сказать.

Интересно, что у Польши как будто и нет идей о том, как выбраться из капкана, в который она попала по собственной вине. Разумеется, если не считать патриотической игры мускулами.

Энергетический саммит

Такой идеей мог бы стать энергетический саммит в Кракове, но проблема в том, что на него не прибыл Нурсултан Назарбаев, президент Казахстана, страны, которую хотят сделать поставщиком нефти и газа. Вместо Кракова Назарбаев полетел в Москву на встречу с Путиным. Вряд ли был возможен более четкий сигнал. [. . .]

На поражение в Кракове можно посмотреть и шире - может, просто тезис о том, что столпом польской политики должна быть политика энергетической безопасности, поставлен неверно? На фоне Европы Польша - небольшой потребитель энергии - зачем же мы сами ищем альтернативных российским поставок нефти и газа, когда проще и дешевле было бы подключиться к европейскому рынку? Более того, Польша, в отличие от Германии или Чехии, и так находится в энергетической безопасности. У нас есть запасы угля, его можно перерабатывать, наши собственные месторождения газа на треть обеспечивают потребности Польши в газе (домашние хозяйства потребляют десятую часть этого топлива, остальное - промышленность), а, между тем, концерн PGNiG, вместо того, чтобы создавать новые мощности по добыче газа, купил за баснословную цену месторождения в Норвежском море. Дорого и немного, к тому же, газ там надо еще добыть. А россияне в ответ на наши лихорадочные аргументы о необходимости диверсификации поставок газа говорят, что нужно диверсифицировать и пути транзита. И строят газопровод по дну Балтийского моря.

Но не будем дискутировать об энергетической политике, отметим только одну вещь: то, что правящие силы говорят о ней с такой лихорадочностью. Почему?

Эго вождя

Студентам, изучающим международные отношения, уже на первом курсе говорят, что внешняя политика является функцией внутренней. Глядя на действия ее нынешних архитекторов, то есть, братьев Качиньских, невозможно отделаться от впечатления, что она в какой-то степени отражает их видение, незнание и фобии. Это одна из гипотез, но, вероятно, ее стоит рассмотреть.

Они действуют в соответствии со своими представлениями о мире, о себе как лидерах Польши и интересах собственной партии.

Поэтому эго толкает их на встречи с менее крупными партнерами, на которых они чувствуют себя важными и нужными. Между тем, встречаться с лидерами Франции, Германии, Великобритании они не особо любят, в этом обществе им явно не по себе.

Они компенсируют это в других областях. Польша неожиданно стала крупным экспортером солдат. Мы слишком надолго задержались в Ираке, непонятно зачем поехали в Афганистан. Вызывают вопросы и другие миссии, на которые мы слишком легко отправляем своих солдат. 'Покажите мне, в чем заключается реальная выгода польского государства от растущего военного присутствия в антиподах мира? Покажите!' - взывал в Сейме Бронислав Коморовский. И ответа, разумеется, не получил.

Столь же малопонятно и решение об участии Польши в строительстве противоракетного щита. Премьер Качиньский уже подписал инструкцию для переговорщиков, Польша здесь спешит, забывая о двух фундаментальных вещах. Во-первых, щит ослабляет не только нашу безопасность - мы становимся главной целью потенциальных врагов США - но и наше положение в мире. А во-вторых, американцы сами не уверены, хотят ли они этого щита. Недавно демократы заблокировали принятие бюджета на его строительство. А правительство цепляется за щит так, как будто хочет объявить, что в таком случае мы построим его сами и за собственные деньги.

В свою очередь, поиск плохих, а не хороших элементов в отношениях с соседями - особенно, Германией, но также Россией, можно объяснить иначе. 'ПиС' в своей риторике обращается к глубоко укорененным польским фобиям, пугает поляков. На этом правящая партия играет, этим она затыкает рот другим, отказывает им в праве на патриотизм, называет российскими шпионами. Но ничего нового в этом нет - внешними врагами пугали десятки режимов более или менее авторитарных. И ничего хорошего это пока еще не принесло.

***

Комментарий переводчика

* 'Каков конь - всякий знает' - статья 'Конь' из первой польской энциклопедии 'Новые Афины' (сер. XVIII века). Автор статьи счел излишним подробное описание животного, известного каждому читателю. (Вернуться к тексту статьи)

* Эрика Штайнбах - член Бундестага, председатель немецкого Союза изгнанных, Инициатор создания Центра против выселений (Zentrum gegen Vertreibungen)

(Вернуться к тексту статьи)

* 'Не плюнет немец нам в лицо' - строка из популярной патриотической песни 'Rota' ('Присяга') (Вернуться к тексту статьи)

___________________________

Сокращенный перевод: Антон Беспалов, ИноСМИ.Ru
Опубликовано на сайте inosmi.ru: 23 мая 2007, 20:41
Оригинал публикации: Duplomacja IV RP
http://www.inosmi.ru/print/234655.html
_________________
Будет и на нашей улице праздник!

[АVANGARD]

2006-01-19 «Агентство Политических Новостей» Олег Неменский
http://www.apn.ru/opinions/print9544.htm

IV Речь Посполитая: взгляд на Восток


Восточную политику Польши ни в коем смысле нельзя назвать прагматичной. И это не оценка со стороны. Так воспринимают ее сами поляки. Когда речь заходит об отношениях с восточными соседями, то непременно появляются термины, чуждые как современному российскому, так и западному политическому дискурсу. Это в первую очередь "политика памяти" и "историческая политика". Именно на них базируется любая идеология польской восточной политики, какой бы партией она ни провозглашалась. Поляки открыто говорят о "болезненной чувствительности Польши" к России и требуют уважения к своим чувствам. Основание политики на подобных основаниях крайне редко находит понимание как на Западе, так и в России. Обыкновенно заявления на этом языке воспринимаются как риторические обороты и всерьез не рассматриваются. Напрасно. Для польской политической элиты, как и для поляков вообще, эти слова наполнены действительно серьезным содержанием и пустым звуком никак не являются. Здесь надо учитывать своеобразный польский взгляд на прошлое Восточной Европы и ее нынешнее состояние. Это как раз то, что в России представляют себе очень немногие — в основном те, кому доступна польскоязычная литература и пресса. Осознание этой специфики давно уже стало очень важной задачей для российского общества. Польша — не тот сосед, с мнением которого можно не считаться.


Традиционно в Польше выделялись две основные парадигмы иностранной политики, названные по основным польским королевским династиям средневековья — пястовская и ягеллонская. Первая подразумевает установление активных отношений (как союзнических, так и конфронтационных) с немцами и весьма пассивный взгляд на восток. Вторая, наоборот, вся обращена на восток, на проникновение в Литву и на русские земли. Это идеология "покорения Востока", идеология великой Польши не как центральноевропейской, а как основной восточноевропейской региональной державы. Итоги Второй мировой войны, связанные с "перенесением" Польши с востока на запад, должны были, по идее, поставить окончательный крест на ягеллонской парадигме, а реальность 1990-х гг. возродить полноценную пястовскую политику. Но в действительности Польша приняла совершенно новую идеологию своих восточных связей, а именно выработанную польскими эмигрантскими кругами в Париже в 1960-70 гг. т.н. "доктрину Гедройца-Мерошевского".


Не буду подробно на ней останавливаться, тем более что недавно в русском интернете появился перевод статьи Ю.Мерошевского 1974 года с изложением её основных идей. Главным изменением, которое внесла эта доктрина в польское представление о мире, была актуализация того факта, что Россия отнюдь не является польским соседом на востоке, что между ней и Польшей расположен целый регион третьих стран, который был обозначен как "ULB" (Украина-Литва-Беларусь).


Основной темой польской восточной политики объявлялся именно этот регион, он же был осознан как ключ ко всем связям с Россией. Доктрина Гедройца постулировала принципиальный разрыв с ягеллонской парадигмой, объявив ее империальной и потому недопустимой в современном мире. Однако она и не призывала вернуться к пястовским временам. Наоборот, все ее внимание оказалось сосредоточено на необходимости новой активной политики на востоке, политики на новых основаниях и с новыми целями. Теперь главная цель Польши — независимость региона ULB от России. Залогом же этого считается становление полноценного польского влияния на этих территориях, что легко реанимирует при необходимости и "благородную ягеллонскую идею", от которой доктрина как бы призывает отречься.


Наиболее успешной "операцией" в рамках этой доктрины считается "Помаранчевая революция" на Украине. Все кандидаты в президенты на последних выборах, как бы негативно они не относились к А.Квасьневскому, сходились на том, что Украина — его несомненная заслуга. А приоритетной задачей нового этапа политики объявлена программа "содействия развитию демократии в Беларуси". Стоит также подчеркнуть, что основной тон доктрины Гедройца — признание империалистического характера старой польской политики на востоке — до сих пор не принят польским обществом и реальное столкновение с фразами вроде "Для русских польский империализм — вечно живая историческая тенденция" (Ю.Мерошевский) вызывает шок и возмущение у любого поляка. Поэтому не стоит переоценивать анти-ягеллонский характер доктрины Гедройца. Отношения с Россией Польша по-прежнему воспринимает как "борьбу за лидерство на Востоке". "Телом Польша в Европе, но душой на Востоке".


Современный этап польско-российских отношений всеми политиками в Польше оценивается негативно. Другое дело, что виновной в этом признается только Россия, нежелающая смириться с независимостью ULB и с польскими интересами в этом регионе. Особенно теперь, когда обе лидирующие польские партии ("Гражданская платформа" и "Право и справедливость") объявили о начале эры новой польской политики на востоке (как и новой эпохи польской государственности — создания IV Речи Посполитой). Связано это с реализацией планов по вступлению в ЕС и НАТО, что расценивается как гарантия безопасности и независимости от Москвы. Как написал в статье "Через Европу в Россию" недавний министр обороны Польши и один из лидеров "Гражданской платформы" Бронислав Коморовский, "Членство в НАТО и в ЕС позволяет нам чувствовать себя безопасно. Это даёт также возможность определения совершенно новой и лишенной старых комплексов и стереотипов "российской политики" Варшавы" (Gazeta Wyborcza, 19.09.05, c.24).


Поляков крайне раздражает нежелание Москвы учитывать Польшу как равноправного партнера-соперника в этом регионе. "Россия представляется неспособной на примирение с идеей независимой польской иностранной политики", — пишет Б.Коморовский в той же статье. На конференции "Польша в глазах соседей", проводившейся в сентябре этого года в редакции польского еженедельника "Политика", я наблюдал весьма болезненную реакцию поляков на данные соцопросов россиян об ассоциациях, которые вызывает у них Польша. Ассоциация была главным образом одна — актриса Барбара Брыльска. Соответственно, чуть ли не главной проблемой в отношениях с Россией признается задача заставить ее считаться с Польшей, замечать ее.


Два основных кандидата в президенты на последних польских выборах представляли в этом смысле два различных подхода к реализации амбициозных планов Польши. Дональд Туск ("Гражданская платформа") и его партия делали упор на то, что Россия считается только с "сильными мира сего", к каковым Польша не относится, а потому есть только один способ заставить Россию считаться с Польшей — подстроить под польские интересы всю восточную политику ЕС, став её мозгом и руками. Такую позицию разделяют и социал-демократы. Иной взгляд на это у победившего в предвыборной гонке Леха Качинского и его партии "Право и справедливость". Ими четко осознается, что заставить "плясать Брюссель под польскую дудку" не удастся. Франция и Германия объявляются "русофильскими" странами, которые никогда не поймут специфики польской "исторической политики" на востоке и не станут ее полноценными союзниками. В связи с этим указывается на необходимость сохранения определенной автономности польской внешней политики, чтобы Варшава не была вынуждена участвовать в слишком пророссийской политике ЕС и имела свободные руки на востоке.


Политики "Гражданской платформы" большую надежду связывали с приходом к власти в Германии Ангелы Меркель, которая уже приезжала в Варшаву по приглашению Д.Туска и обещала, что интересы Польши будут учитываться в проведении новой немецкой восточной политики. "Теперь у нас есть надежда, что появится хорошая международная политическая конъюнктура для реального исправления польско-российских отношений" (Б.Коморовский). Однако приход к власти в Польше Леха Качинского, имеющего не лучшую репутацию в Германии из-за своих почти германофобских заявлений, как и его однозначно проамериканская позиция, а также то обстоятельство, что за внешнюю политику Германии в новом коалиционном правительстве будут отвечать по-прежнему социал-демократы, ставя реализацию этих надежд под вопрос.


Однако представляется, что главной проблемой является все же собственно польское самоощущение, те комплексы, о которых иногда говорят сами поляки. Характерно, например, что на обсуждении будущих отношений с Россией на сентябрьских теледебатах между Л.Качинским и Д.Туском основным и долго обсуждавшимся был вопрос о том, гоже ли президенту Польши в течение получаса ждать приёма президента России, сидя при его кабинете. А новый премьер-министр Польши Казимир Марцинкевич в журнале "Wprost" ещё за 25 сентября (№ 3 заявил, что "Северный газопровод — это попытка перенесения германо-российской границы на запад от Польши" (с.54). Такую реакцию нельзя назвать иначе, кроме как болезненной.


В корне этой болезненности лежат те исторические "воспоминания", которые и составляют основы польской восточной "политики памяти". Эти же "воспоминания" заставляют их совершенно по-разному относиться к трём основным соседям на востоке — Украине, Белоруссии и России, на чем стоит остановиться особо.


Украина


Украина — польская земля. По соображениям политкорректности так говорить сейчас не принято, но для большинства поляков это однозначно так. Поляки вообще склонны признавать польской территорией все земли, когда-либо подчинявшиеся польской короне, но здесь эта мысль проявлена особенно остро. Так сложилось исторически: с 14 по 17 века её территории были областью активной колонизации польской шляхты, которая и представляла собой "narod Polski" в его средневековом понимании. Ко времени войн Хмельницкого почти все земли нынешней Украины (кроме Новороссии, Запорожья и Закарпатья) были в собственности у польских или полонизировавшихся землевладельцев. Так что они были польскими даже de jure. Мало какой поляк признает, что Киев, а особенно Львов, — не польские города.


Для поляка украинцы, которых вместе с белорусами в Польше и по сей день часто обозначают как "narody chlopskie", — это потомки взбунтовавшейся черни, бывшие крепостные, у которых нет своей культуры и уж тем более — своей земли и своих городов. В проводившихся в Польше 1990-х годов опросах общественного мнения на вопрос о том, "Какие народы вам наиболее антипатичны?", первое место прочно удерживали именно украинцы. Это определено как мыслью о том, что украинцы захватили польские земли и польские города, так и памятью о той резне, которую те устроили полякам в конце 1930-х — в 1940-е гг. на территориях нынешней Западной Украины.


Как говорит одна моя знакомая исследовательница образа украинцев в польской культуре, этот образ очень близок к современному представлению многих русских о чеченцах: грубые неотесанные бородатые мужики в грязной одежде, с хитрым взором и ножиком за пазухой. "Отвернёшься — пырнёт". Главные чувства типичного поляка к украинцам — это бытовой страх и цивилизаторское высокомерие. Ведь если у украинцев и есть какая-нибудь культура — то только благодаря тому, что их чему-то обучили поляки (мысль, лежащая в основе почти любого польского описания Украины). Ещё в XVI веке в польской культуре сложилось убеждение, что земли и народы к востоку от Варшавы — это своего рода "польская Америка", и населена она "восточными индейцами". Святой долг поляка заключается в освоении этих земель, их окультуривании, а также в крещении аборигенов (православие христианством не считалось). Эта позиция часто перерастает в осознание своего долга продолжать просвещать украинцев, нести им свет с Запада, не оставлять в невежестве и уж тем более — в лапах страшного Востока.


Политика Польши по отношению к Украине, какой риторикой она ни была бы украшена, — это не политика "дружественного государства". Это политика, ведомая по отношению к своим же (хоть и утраченным) землям, и нацелена она на хотя бы частичное восстановление польского влияния на своей территории и выдавливание оттуда "московского агрессора". Политика А.Квасьневского во время "Помаранчевой революции" является, во-первых, очередным шагом по восстановлению своего патронажа над польскими "кресами" (восточными окраинами), а во-вторых — продолжением цивилизаторской миссии по отношению к своим бывшим "chlopam". Да и сама эта "революция" считается скорее подарком от поляков "бедным украинцам", чем их собственным предприятием. Конечно, украинцы не смогут сами охранять завоевания этой "революции" (в чём поляки в последнее время только убеждаются), так что за ними придется осуществлять надзор и проводить патрональную политику. Когда-нибудь, возможно, украинцы поймут всю глубину своей "вины" перед поляками, слёзно покаятся и Польша снова станет хозяином на "своей земле". Главное же условие такой перспективы (к которой, несомненно, надо стремиться, хотя она и очень призрачна, почти уже невероятна, что тоже осознаётся) — борьба с гнетущим и разлагающим влиянием Москвы.


Белоруссия


Отношение поляков к Белоруссии иное. Её территории не воспринимаются столь однозначно как польские (всё же они были в составе Литовского великого княжества). Они традиционно назывались поляками Литвой, её население — литвинами. Хотя и это вряд ли их делает совсем уж непольскими — всё же для многих поляков, как и для Адама Мицкевича, Литва была "своей отчизной". Никакого особого образа белорусов и Белоруссии у поляков не было, как и каких-то определённых чувств к ним. Как признают сейчас некоторые польские социологи, впервые ясный образ этой страны появился в польском сознании лишь в середине 1990-х, когда к власти в ней пришёл А.Лукашенко. По сей день понятия "белорусы" и "Лукашенко" для поляка неразрывны. При резко негативном отношении к этой политической фигуре в польском обществе сам образ белорусов оказался так же негативным. Это образ тех "восточных индейцев", которые столь закостенели в своём невежестве, что просто отворачиваются от света культуры и цивилизации, предпочитая прозябать в рабстве и "хамстве".


Тем не менее, надежду польское общество не теряет. Полякам ясно, что если не повернуть белорусов к Западу, то Польша не сможет восстановить свой патронат над всей былой Речью Посполитой, не будет хозяином всех своих "кресов", и, хуже того, — останется ни чем не защищена от российской агрессии. Перед новым президентом Польши стоит задача отделить образ белорусов от образа Лукашенко (что по сути означает задачу сформирования нового образа практически на пустом доселе месте), наделить его чертами страдальческого и искренне тянущегося к свету цивилизации восточного народа с некоторыми положительными качествами, который тоже сильно потерпел от Москвы и потенциально имеет шансы на то, чтобы, сделавшись добросовестным учеником Польши, стать частью Западного мира. Только тогда возможно будет объединить польское общество вокруг идеи о совершении новой "Помаранчевой революции" на северо-восточных "кресах".


Первые и весьма сильные шаги в этом направлении уже совершены. Проводником революционных идей решено было сделать Союз поляков Беларуси, в связи с чем возникла конфликтная ситуация между ним и А.Лукашенко. Последнее было расценено как "ущемление прав польского нацменьшинства" — уже серьезный повод для вмешательства. С неформальным лидером Союза Анжеликой Борыс Дональд Туск ездил в начале сентября в Страсбург объединять европейское общественное мнение по ситуации в Беларуси. Совершение "революции" в этой стране Туск объявлял одной из главных задач своего будущего президентства. Впрочем, основные наработки в этом отношении есть именно у "Гражданской платформы", проигравшей выборы братьям Качинским и не вошедшей в правительство. Сможет ли правительство "Права и справедливости" использовать опыт и связи конкурирующей партии — ещё вопрос, но не отстать от обещаний Туска в этой области для Леха Качинского теперь — дело чести. Показательно, что выбранный единым кандидатом в президенты Беларуси от оппозиции Александр Милинкевич также является членом Союза поляков Беларуси.


Россия


Образ России — центральный для польской культуры. Последние полтысячелетия она строится именно на его основе, отталкиваясь от него как от всего самого тёмного. Россия, в первую очередь, это страна крайной дикости, жестокости, бескультурья и рабства. Русские являют собой прямую противоположность полякам во всём, кроме тяги к алкоголю. Во-вторых, Россия — это враг и постоянный агрессор на "польских землях". Рассказы о России как в позднее средневековье, так и в современной польской прессе, практически одинаковы. Эта картина очень далека от реальности, от собственно России и русских, так же как и средневековые рассказы о людях с песьими головами и четырьмя руками были далеки от образа реальных туземцев, встречаемых путешественниками. Но здесь и не идёт речь об адекватности. Этот русофобский образ — он для внутреннего потребления, он структурирует польскую культуру и ему не нужно разрушительное воздействие фактов. Главное, что Россия — это центр мирового зла, это страна "подлой жизни", это антипод Польши. А уж сколь далеко заходить в описании этого средоточия Зла, как и его хитроумных происков, — зависит от страстности и остроумия публициста при дворе короля Сигизмунда III или редакции "Газэты Выборчей".


Неадекватность польских описаний России и российской политики во многом подкреплена и структурно-языковыми причинами. Поляки вообще не знают о существовании такого народа, как "русские". Слово "ruski" в польском языке носит ругательный характер и потому удалено из литературной лексики. Его можно встретить только при описании реалий земель нынешних Украины и Белоруссии в прошлых веках. Ведь в составе Речи Посполитой существовало и Русское воеводство с центром во Львове, а в любом старом польском городе есть Русская улица, на которой жили православные торговцы и ремесленники. Тем не менее применительно к тамошнему населению этноним "русские" был за XX век заменён на "украинцы" и "белорусы", само же слово осталось как определение для крайне невоспитанного и некультурного человека низких побуждений и "восточной" национальности. Московское же государство для поляков всегда было населено "московитами" ("москалями") или — позже — "россиянами" ("rosjanie"). Когда Советский Союз решил обучать всех поляков русскому языку, они открыли для себя, что россияне — тоже русские, и это открытие носило очень оскорбительный для самих русских смысл. Теперь ругательное слово "ruski" часто применяется и к россиянам. Однако оно не является этнонимом, это лишь ругательство.


Осознание русских как россиян принципиально меняет восприятие истории и искажает для поляка смыслы московской политики. Если русское самосознание отсылает нас к понятию Руси и Русской земли, делая тот же Львов в нашем восприятии всё же скорее русским, чем польским или украинским городом (не говоря уже о "Матери городов русских" — Киеве), то поляку совершенно непонятно, какое отношение "россияне" могут иметь к русским землям польских кресов. Этническая граница россиян проходит по западным границам былой Речи Посполитой, то есть по границам нынешних Украины и Белоруссии. Если для русских политика присоединения украинных и белорусских земель была скорее политикой объединительной, а не завоевательной, политикой национальной консолидации по восстановлению русского единства на Русской земле, то для поляка любой выход россиян на территорию польских кресов, на "ruskie ziemie" — это однозначно акт агрессии.


В представлении поляка, россияне не имеют никакого отношения к понятию Руси (слово-то совсем другое!) и у них мало что общего с украинцами и белорусами. У них есть свое Московское царство со своей традиционной территорией. То, что для русских было отвоеванием своего, для поляков было попыткой захвата польских земель, не имеющей под собой никаких исторических оснований. Соответственно любой политический шаг современного руководства России, направленный на сближение с Украиной и Белоруссией — это лишь очередная выходка агрессора. Россиянам должно быть стыдно за то, что они когда-то вторглись на эти территории (никогда прежде под Москвой не бывшие и потому никакого отношения к ней не имевшие), и теперь поляки ждут покаяния России за то, что она посмела помешать польскому господству на них. Вместо этого Россия продолжает делать попытки сохранить там своё влияние, что до глубины души возмущает поляка: ведь это польские земли. Показательно то, что и в доктрине Гедройца, как бы признающей их "не-польскость", территория столкновения российского и польского империализмов обозначена как "ULB". Поляк не смог понять, что отношение России к Украине и Белоруссии и ее отношение к Литве — принципиально разные темы. Хотя, скорее, не захотел понять: неслучайно буква, обозначающая Литву, весьма нелогично поставлена в центр этой аббревиатуры — ее нельзя отделить.


Вряд ли Москва когда-нибудь сможет признать, что старые западно-русские земли (Украина и Белоруссия) — это исторически польская территория и она никаких оснований для влияния на них не имеет. Москва вообще не очень замечает Польшу: для русских это лишь небольшое государство где-то на западных границах, "да мало ли там таких!". Столь же трудно предположить, что поляки когда-нибудь откроют для себя существование по сей день русского народа, который мыслит всю территорию Руси как свою. Любые действия Москвы относительно Украины и Белоруссии будут расцениваться как проявления "извечного российского империализма", а в кулуарах обсуждаться как вмешательство в польские дела.


Россия была и навсегда останется для поляков коварным врагом, а русофобия — одной из главнейших черт польской культуры и польской политики. С распадом Варшавского блока и вхождением Польши в ЕС и НАТО эта польская черта не только не стушевалась, но стала наоборот ярче. Все прошедшие с тех пор года русофобия в Польше росла как на дрожжах, а особенно в последнее время. Как говорит одна моя знакомая, русская по происхождению, но с детства жившая в Литве и в Польше, "такой сильной русофобской волны здесь не было даже в конце 80-х". Поляки не просто не любят Россию, они упиваются своей нелюбовью. Теперь даже в Польше появились голоса, говорящие об абсурдности столь сильного нагнетания ненависти к России. Хотя главный аргумент здесь — невозможность её разрядки, "ведь война с Россией сейчас немыслима".


Впрочем, малая реалистичность серьезного столкновения только убеждает польских политиков в том, что они имеют "свободные руки" на востоке. Лех Качинский говорит о необходимости окончательного демонтажа Советской империи как о залоге избавления от "российской угрозы". "В восточном направлении мы можем быть очень активным игроком", — заявил он в предвыборных теледебатах, добавив, что раз русские понимают только язык силы, то и надо с ними разговаривать на этом языке. Польские политики любят говорить о необходимости выздоровления России от её исторических болезней, хотя часто это звучит и откровеннее — как необходимость расставания России со своей самоидентификацией и осуждение ею своей истории. В этом видится даже моральный долг Польши: "А в таком случае как поляк, историк и политик я утверждаю, что то, что мы добиваемся правды и справедливости, является необходимостью и моральным, а также политическим обязательством не только по отношению к нам самим, но и по отношению к простым россиянам" (Б.Коморовский). Впрочем, такому "оптимистическому" взгляду часто противостоит весьма типичная для польской прессы печальная фраза о том, что "Россия осталась и всегда будет Россией".


Есть, правда, и иные голоса. Например, один из лидеров партии "Лига польских семей" проф. Мачей Гертых во время теледебатов кандидатов в президенты второго плана (TVP2, 03.10.05) особо подчеркнул, что "не стоит всё время махать саблей перед Россией по каждому возможному поводу, как делает это "Гражданская платформа" и особенно "Право и справедливость". "Мы пожинаем плоды решений Круглого стола, когда был взят курс одновременно и на разрыв с коммунизмом, и на разрыв всех связей с Россией, на конфронтацию с ней. Это представлялось единым комплексом, и мы теперь видим, что это было ошибкой". С этой точкой зрения согласился и лидер третьей по численности фракции в Сейме глава партии "Самооброна" Анджэй Леппер. Тем не менее такие голоса не слышны в большой польской политике, а основной ее тенденцией является все большая агрессивность и амбициозность восточных планов. Как написал Б.Коморовский, "уже ощутим ветер, который наполнит паруса нашей наиболее амбициозной восточной политики". И ветер этот уже давно должен чувствоваться в самой России.
__________________________________________

В дополнение - еще три ссылки:
"О Польше" часть 1 - http://www.juggernotes.com/WarPoland1.html
"О Польше" часть 2 - http://www.juggernotes.com/WarPoland2.html
И в целом интересная страница http://www.juggernotes.com/

И цитата из обсуждения:

[АVANGARD]

Польский вице-премьер: Европейское соглашение нужно Германии для контроля над Польшей.
07.07.2007, Варшава 20:39:02

Новое общеевропейское соглашение, призванное стать аналогом конституции Европейского союза (ЕС), необходимо Германии для того, чтобы контролировать Польшу, заявил польский вице-премьер Роман Гертых. При этом он уже не в первый раз отметил, что политика Берлина в этой связи напоминает ему амбиции нацистской Германии времен Второй Мировой войны.

В своем заявлении Р.Гертых предупредил, что в случае принятия соглашения Польша "падет под европейской правовой системой, контролируемой в основном Германией". По словам вице-премьера, это позволит Берлину пересмотреть итоги Второй Мировой войны и, в частности, в судебном порядке отобрать у поляков собственность, принадлежавшую немцам до 1945г., и земли, отчужденные в пользу Польши после войны. "Что произойдет с нашими гражданами, если этот вопрос будут решать европейские суды, если суды ЕС - это, главным образом, немецкие суды", - сказал Р.Гертых. Вице-премьер пообещал, что пока находится у власти, он и его сторонники по коалиционному правительству не допустят ратификации.

По словам Р.Гертых, введение евро в Польше также угрожает интересам страны и нужно Германии, поскольку Европейский центробанк находится во Франкфурте-на-Майне, передает Reuters.

Очередное неполиткорректное заявление польского вице-премьера было сделано на собрании членов молодежной националистической организации "Всепольская молодежь", действующей под эгидой возглавляемой им "Лиги польских семей". Связи Р.Гертых с молодыми националистами и ортодоксальными католиками из "Лиги" вызывают обеспокоенность многих поляков, требующих его отставки с поста министра образования и должности вице-премьера.

В июне Р.Гертых сравнил позицию Германии по принятию общеевропейского соглашения без участия Варшавы с командой Haende Hoch! ("Руки вверх!"), которое в Польше у многих ассоциируется исключительно с гитлеровской оккупацией.

http://pda.rbc.ru/newsline/20070707203902.shtml
_________________
Будет и на нашей улице праздник!

[Alisa KIR]

В продолжение разговра:

http://inosmi.ru/translation/231114.html

И незаинтересованное (быть может) мнение:

http://www.inosmi.ru/stories/05/08/08/3450/231043.html

Но когда я читаю форумы на km.ru, не покидает ощущение, что мы о них судим с той же степенью понимания.

[АVANGARD]

Не факт.
http://www.inosmi.ru/print/230374.html
_________________
Будет и на нашей улице праздник!

[Москаль]

Оппозиция и президент заразили поляков!


Оказывается, украинская политика заразна. Вирус уже передался Польше. Которую при этом совершенно не жалко. Заслужила.

Причем инфекционную опасность представляет именно украинская оппозиция. Ну и, наверное, президент. Их маниакальное стремление любой ценой добиться досрочных выборов – результат воспалительных процессов в организме. Опаснейшее дело!

И вот теперь соседняя Польша, приложившая немало усилий к политическому заболеванию Украины, нахваталась тех же бактерий и очутилась в том же положении.

Понятное дело, со своими нюансами. Ну так ведь болезнь вполне может протекать по-разному. Индивидуальная специфика сказывается. В общем, у поляков заболела входящая в коалицию оппозиционная ранее Самооборона Анджея Леппера. Заболела и решила из коалиции выйти. При этом в коалиции братьев Качинских останется чуть больше двухсот депутатов, а этого мало для дееспособности. И сейм придется распустить. Именно на роспуске настаивает Самооборона, даже на самороспуске, с тем, чтобы провести досрочные выборы в сейм.

Вот что с людьми делает болезнь. Самое главное, что принцип бумеранга хоть и в несколько искаженной форме, но сработал. Польша так старательно помогала украинской оппозиции, что не могла не заразиться от нее. И теперь будет очень забавно, если у руля останется только президент Качинский, а брат-премьер станет бывшим братом-премьером.

Беспокоит другое. Если вся эта опупея с досрочными выборами – действительно заразная штука, то дело ж может Польшей не ограничиться. Вирусы – они ж юркие, быстрые, полетят по белу светушку, позалазят в буйные головушки. И прокатится волна досрочных выборов по всей Европе. Тем более, Польша как раз входит в Шенгенский договор, границы станут открытыми, и вирусам вообще ничто не помешает. Представляете, досрочные выборы в Германии, Франции, Нидерландах? Единственно, Великобритания может какое-то время продержаться за счет водораздела, но и ей не спастись.

Вот тут-то Украина и поймает удачу за хвост. Консультации по лечению и соблюдению режима могут принести нашей державе немалую выгоду. Какая разница, что они бесполезны? Других-то нет. К тому же можно начинать разработку вакцины, и под это дело понавыбивать западных грантов. Да и российских тоже можно – их-то никакой водораздел не спасет. Опять же, вакцину можно совершенствовать бесконечно долго, что может стать серьезной статьей отечественного бюджета. Тем более, что вирус развивается, не стоит на месте.

Особую непредсказуемость его развитию придает, конечно, наш президент. Вот недавно начал губернаторов увольнять. Боится, видимо, что у них неожиданно иммунитет к вирусу проявится, и они сорвут досрочные выборы. Вернее, сорвут кое-кому их результат.

Но этой своей особенностью мы можем поделиться. С радостью. По принципу прививки, так сказать. Пока вакцина еще не разработана, прививку можно осуществлять посредством временной передачи во внутреннее пользование президента Ющенко. Не бесплатно, конечно…

Единственная неприятность. Поскольку вирус этот исключительно живучий и активный, то болезнь может стать хронической. Тогда придется разрабатывать режим. Скорее всего, тоталитарный. Чтобы не создавать вирусу питательную демократическую среду.

Амвросий Выбегалло
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица)

[Zel]

Хорошо что вовремя запретили польское мясо! http://briansk.ru/news/2007623/51922.html

Растет число пострадавших из-за зараженного мяса в Польше
23 июня 2007, суббота, 22:30


Из десяти человек, обратившихся за медицинской помощью, госпитализирован только один. Оставшиеся девять человек лечатся амбулаторно. Всего в больницах остается 67 пациентов.
По данным польской радиостанции RMF FM, в бойне в местечке Стухов в Заходнепоморском воеводстве Польши в начале мая этого года был обнаружен трихиннелез у восьми свиней. Мясо зараженных животных должно было быть сожжено. Однако, вероятнее всего, мясо полностью не утилизировали, а направили на переработку на мясокомбинат в Свежне, после чего зараженная свинина попала в колбасу.
Скандальным делом занялась прокуратура, сообщает РИА «Новости».

[Москаль]

Польская блоха ("Wprost", Польша)
Анджей Новак (Andrzej Nowak), 01 августа 2007


Путин ведет себя как царица Екатерина II - демонстративно пренебрегает Польшей

В первую очередь нужно обсудить судьбу профессора Геремека и других преследуемых в Польше на основе закона о люстрации, а также широко распространенные в 'качистской' Польше нарушения прав человека и нетерпимость. Именно такую тему для заседания рабочей группы Европейский Союз - Россия по правам человека предложила в начале мая российская делегация.

В Варшаве наверняка нашлось бы много желающих заняться этой ценной инициативой, но как раз в этом случае Германия как председатель ЕС предпочла 'сидеть тихо'. Однако Россия всегда готова прийти на помощь - может, не столько бедным полякам, страдающим под гнетом авторитарного режима, сколько Европейскому Союзу, а, особенно, его 'серьезным' членам - таким, как Германия, Франция или Италия, которым приходится как-то справляться с этой безнадежной Польшей. Но этим она занимается не в одиночку, а при помощи услужливых единомышленников (в прежние времена их называли полезными идиотами или агентами влияния в зависимости от того, получали они деньги из Москвы или нет).

Прозападная Россия, русофобская Польша

Владимир Путин - это самый прозападный политик, правивший Россией после Екатерины II. Таково мнение не только личных друзей президента России, таких, как проф. Анджей де Лазари из Лодзи. Такие взгляды все еще можно встретить в самых влиятельных СМИ Европы и Америки. Даже теперь, когда российские бомбардировщики испытывают терпение британской противоракетной обороны, в лондонской прессе звучит подобная апология политики Путина. Достаточно взглянуть на комментарии Саймона Дженкинса (раньше Times, теперь - Guardian), Джонатана Стила (тоже Guardian) или Мэри Дежевски (Independent), чтобы понять, какова аргументация этих апологетов, сотни которых можно найти также во французской, итальянской, немецкой и американской прессе.

Так вот, в этой аргументации нередко появляется Польша: если до сих пор не стабилизировалось разумное, взаимовыгодное сотрудничество Европейского Союза со столь прозападной Россией, представленной Путиным, то виноваты в этом патологическая русофобия и предрассудки, которые разжигает Польша, совершенно иррациональная в своей внешней (и внутренней) политике. Затем появляется несколько интерпретаций этого тезиса. Первая адресована немецкой и западноевропейской общественности: Польша - слепое и пассивное орудие в руках не менее иррационального Вашингтона. Вторая интерпретация адресована американской общественности, особенно, представляющей Восточное побережье: Польша - слепое и пассивное орудие безумной и вредоносной для самой Америки политики команды Джорджа Буша. В обоих вариантах коронным аргументом является вопрос о размещении в Польше элементов американской противоракетной обороны, что в данном контексте рассматривается как проявление польских фобий и антироссийского комплекса, умело эксплуатируемых империализмом Буша.

Однако есть и другие, глубже укорененные в традиции варианты черной легенды о Польше как помехе гармонии между Западом и Россией. Польша не соответствует стандартам современного мира, не понимает язык реалистических интересов и живет историческими обидами. У поляков комплекс жертвы, но при этом и сами они, как народ антисемитов, не могут похвалиться чистой совестью (не знаю, есть ли на свете такая страна, где бы СМИ комментировали открытие преступления в Едвабно с таким же энтузиазмом, как в России). Польша - страна нетерпимости, (католического) фанатизма, анархо-националистических тенденций, которые постоянно возвращаются на политическую сцену вместе с уклоном в сторону правого авторитаризма.

Польская перегородка

Повторим, для внешнего потребления русские чаще всего распространяют черный образ Польши чужими руками. Официальная линия кремлевской публицистики по вопросу 'польской перегородки'' (это бессмертное определение самого Сталина) достаточно стабильна: Польша так мала и провинциальна на фоне грандиозных целей и возможностей России, что ей практически не уделяется внимания. По вопросу ПРО в нашей стране Москва будет вести переговоры только с Америкой, возможно, с Германией, но никак не с Польшей. Как тонко заметил один кремлевский писака, 'все, что Россия делает в отношении Польши, она делает мизинцем левой ноги, настолько Польша малозначительна для Москвы'.

Президент Путин действительно подражает Екатерине II. Когда Речь Посполитая начала освобождаться от ее влияния, императрица взяла курс на демонстративное пренебрежение. О Польше она уже была готова разговаривать не с ее властями, а с ее могущественными западными соседями или с теми поляками, которые согласились стать ее орудием. Однако, прежде чем провести три раздела, она создала (при помощи своих агентов влияния - французских и немецких философов) сохранившийся до сегодняшнего дня образ Речи Посполитой как своеобразной черной дыры на карте рациональной Европы. И свое первое вмешательство с целью недопущения восстановления силы Речи Посполитой изнутри она совершила под лозунгом борьбы за толерантность. И Европа это купила, поскольку фальшивку продавали Вольтер и д'Аламбер, а увековечивали все новые статьи о Польше на страницах энциклопедии Дидро. Эти философы, щедро вознаграждаемые императрицей и удостоенные личной перепиской с нею, сумели увидеть в польской борьбе за независимость лишь фанатизм, хаос и шляхетское своеволие.

Барон Мельхиор Гримм, идейный эмиссар Екатерины в просвещенной Европе, провозглашал на всех углах, что Польшу от ее католического фанатизма могут излечить только 'русские лекари'. Однако сегодня Россия не хочет лечить Польшу сама. Это занятие для блистательной Европы, которая должна, наконец, разобраться с польской аномалией. Это также занятие для тех поляков, в лице которых Россия президента Путина обретает потенциальных союзников. Помимо евродепутата Геремека, который сегодня столь успешно помогает Кремлю в создании образа Польши как 'больного человека Европы', московские политики и СМИ также указывают на других ценных польских 'партнеров'. И так, например, 'Коммерсант' от 19 июля 2007 г. восхищается смелостью депутата Тадеуша Ивиньского (Tadeusz Iwinski), выступившего против планов размещения американского 'щита' в Польше. В свою очередь, 'Время новостей' от 11 июля 2007 г., переживает за Анджея Леппера (Andrzej Lepper), потерявшего пост в правительстве: он 'был единственным членом польского правительства, который не стеснялся своих пророссийских симпатий'.

За дело берется пан Ежи

Однако самую любопытную демонстрацию мотивов, которыми питается черная легенда Польши - авторитарной, нетолерантной, иррациональной, не могущей избавиться от своих фобий - дал недавний видеомост между порталом www.inosmi.ru (его представлял полковник из московского 'Независимого военного обозрения') и Ежи Урбаном. 'Пан Ежи', как почтительно именовали его российские собеседники, сказал все, что они хотели услышать: поляки идут на поводу у циничного Буша, их провинциальная идентичность, равно как и государственный суверенитет Польши, не заслуживают того, чтобы их защищали. Он не ответил только на один вопрос, который, вероятно, лучше всего передает ожидания нынешней российской правящей элиты. Ведь, по сути, этот вопрос обращен не столько 'пану Ежи', сколько Западу: когда Евросоюз, наконец, введет санкции против этой ужасной, темной Польши?

Все дело именно в этом: убедить западных 'партнеров', что санкции против Польши необходимы, что когда эта польская проблема будет так или иначе решена (а в Вашингтоне на место Буша придет какой-нибудь 'реалист'), Россия и Запад вновь соединятся в объятьях дружбы и сотрудничества. Москва не шевельнет и мизинцем левой ноги - с настырной польской блохой разберется разумный Запад при помощи санкций. Или хотя бы научит ее прыгать - по-евроссийски.

Анджей Новак - историк, профессор Ягеллонского Университета, главный редактор журнала Arcana.
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица)