Москаль
Модератор
Зарегистрирован: 09.06.2005
Сообщения: 4278
Откуда: СССР
|
|
|
|
|
Татьяна Кагановская: Думаю, гибель моего отца станет еще одним громким нераскрытым делом "STATUS QUO", 17.01.2008, Харьков
Разговор с Татьяной Кагановской, дочерью Евгения Кушнарёва, происходил спустя ровно год после его ранения.
Перед тем как задать первый вопрос, я наблюдала в кабинете Татьяны Евгеньевны, декана юридического факультета ХНУ им.В.Каразина, за тем, как она отдавала последние распоряжения по поводу дня памяти отца. Приглашённые, поминальный ужин, цветы… Любопытная деталь: по просьбе Татьяны её знакомые пытались найти в городе букет из 56 белых роз. Это оказалось очень сложно. Цветочные торговцы сокрушались: "Вам для Кушнарёва? Всё уже разобрали на завтра…"
- Через пару месяцев после утраты Вы сказали, что, возможно, напишете книгу об отце. Удалось воплотить эту идею?
- Это было сказано еще до 40 дней по отцу... То количество недостоверных и неискренних публикаций о Евгении Кушнареве, которое появилось в прессе, побудило меня рассказать о том, каким он был на самом деле. Ведь об этом лучше всего знает именно семья. Вплоть до того, кто какое место занимал в жизни Евгения Петровича.
Сейчас прошло время, интерес людей к личности отца поостыл. Вернее, он появляется только тогда, когда кому-то это выгодно или к годовщине со дня смерти отца. Наверное, должно все-таки пройти время, чтобы понять, какую книгу я должна написать. Многие сейчас задают мне вопросы об отце, говорят о том, каким Евгений Петрович был авторитетным политиком... За этот год даже я узнала много о человеческих, душевных качествах отца. Нам писали и звонили огромное количество простых людей. Они рассказывали маленькие эпизоды из жизни, связанные с отцом, - о том, как он выслушал, помог, дал толчок, вселил уверенность… Звоню, к примеру, в облгосадминистрацию по работе, и какой-то простой сотрудник говорит: "Вы меня не знаете, но в моей жизни, для моей семьи Евгений Петрович столько сделал! Когда-то он принял, выслушал, поддержал, дал совет и дальше все пошло..."
Я думаю, книга будет связана с такими эпизодами, потому что о таком Кушнареве интересно было бы узнать. Именно это важно и ценно, это хочется сохранить и пронести, чтобы оставить нашим детям, внукам. Все остальное - "политика", "политик"... История показывает, что все это меняется - это бывает важно, потом бывает неважно, - но в сердцах людей живет память именно о хороших людях, которые жили, работали и делали добрые дела. Люди меняются, меняют свои взгляды, меняются политические партии, названия, и детям этих людей будет уже неважно, каким Кушнарев был политиком, представлял ли он "регионы" или какую-то другую партию. Будет важно, каким он был человеком. Он не боялся принимать ответственные решения, он мог выслушать, любил детей, уделял внимание многим вопросам, которые обычно отходили на второй план, например, культурной жизни города. Когда мы были на репетиции в театре (перед вечером памяти Е.Кушнарева - авт.), я видела, как с душой и со слезами на глазах выступают на репетиции все участники этого концерта. Для них, артистов театра русской драмы, это имеет большое значение, потому что какое-то время их репертуар вообще вычеркивали - говорили, поезжайте в Россию и там играйте...
- Отношение окружающих к Вам, Вашей семье поменялось за последний год? Как бы Вы его охарактеризовали?
- Меня поражает отношение простых людей к нашей семье: оно очень доброе, человечное… Это обычные харьковчане и не только, которые не имели никакого интереса к Евгению Петровичу, кроме того, что верили в него, доверяли ему, помогали. Странно, но вернулись люди, которые в какой-то момент разошлись в политических взглядах с отцом. Они действительно звонили и говорили, что при необходимости всегда рады помочь, и о том, что отец был хорошим человеком.
Многие люди, которые работали с ним, вместе прошли долгий путь, начиная с городского совета созыва 1992 г., помнят и хорошее, и трудности, которые вместе с ним пережили. И с ними действительно хочется общаться.
Как это ни странно, никто из окружения отца, которое у него было за последние четыре года, с нашей семьей не общается. Я думаю, это лишний раз характеризует те взаимоотношения, которые связывали их с Евгением Петровичем. Им было удобно, выгодно и нужно, поэтому они были рядом с ним. Значит, они дружили не с человеком-Кушнаревым, а с удобным политиком - Кушнаревым, который может дать какой-то старт. Перестав общаться с этими людьми, мы ничего не потеряли. Если бы отец мог сейчас охарактеризовать их, он бы сказал: "С ними бы я в разведку не пошел!" За этот год никто из них не пытался с нами связаться.
Мы пробовали записаться на прием к Виктору Януковичу. Потратили на это полгода, но ни меня, ни Андрея записать не смогли. Мы просили руководство города и области походатайствовать, но ничего не вышло - видимо, Виктор Федорович был слишком занят. Потом, через полгода, из приемной Януковича позвонили в облгосадминистрацию, разыскали мою маму, и она с ним пообщалась.
Перед выборами мне предложили 340-е место в списке в Верховную Раду.
- То есть это была не Ваша инициатива?
- Нет. Мы потом обсуждали это с семьей, поскольку в последнее время принимаем решения коллективно. И решили, что нашей семье это не нужно.
Когда мне предложили место в партии, мы даже не интересовались номером, поскольку решили, что это будет данью уважения к отцу, благодарностью его семье. Когда на съезде партии утвердили список и сказали, что я 340-я, мне было совершенно все равно, а для некоторых это был шок. И уже потом говорили, что лучше уж ничего, чем вот так… Тем более, что никто ничего не просил. Пожалуй, этим люди охарактеризовали себя.
На протяжении всего года меня обижало то, что об отце вспоминают тогда, когда надо решить свои вопросы, собрать толпу под лозунгами с его именем... Но, к сожалению, никто не помогал установить истинную картину случившегося.
Первое разочарование наступило уже на презентации его книги в апреле ("Выборы и вилы" - авт.). Тогда по этикету мы должны были встретить Виктора Федоровича у двери. Он прошел мимо, даже не обратив на нас внимания, и позже также ни к кому из семьи не подошел. Тогда я испытала первое огромное удивление и разочарование в этих людях.
- Раньше Вы рассказывали в интервью, что из киевского дома Евгения Петровича пропали вещи. Их не нашли?
- После того как из дома, где он проживал, было все вывезено, мы написали заявление в милицию, но нам отказали в возбуждении уголовного дела. Теперь я понимаю, почему: это был июль, когда шла предвыборная кампания, и не нужно было поднимать этот вопрос в прессе.
Проходит время и расставляет все на свои места. Все, что отец зарабатывал и наживал своим трудом, я никогда не рассматривала как источник обогащения. Через какое-то время после произошедшего я попала на "блошиный" рынок. Я шла и говорила мужу: "Представляешь, спустя какое-то время кто-то вот также будет стоять и продавать нашу историю..." Ведь есть несколько вещей, которые мне хотелось бы вернуть в семью, вещей, которые составляют нашу историю. Это часы, подаренные отцу Борисом Ельциным, часы, которые подарил Борис Громов… Оберег охотника, который, к сожалению, не помог…Мы подарили его отцу 29 декабря 2006 г. - старинный немецкий, родители мужа передали из Германии. Еще один подарок родителей мужа на последний день рождения - два металлических борющихся медведя, символизирующих жизнь Евгения Петровича… Это статуэтка плачущего клоуна, которую он сам выбрал и попросил подарить ему на день рождения. Это действительно символичные вещи. Эти вещи дарились лично ему и подбирались всегда с какой-то идеей. Жаль, что сейчас ничего этого нет.
Вещи были вывезены 19 января - в день похорон…
Страховку нам помогал получать Адам Мартынюк (народный депутат от КПУ, на тот момент - вице-спикер - авт.), у которого были не слишком тесные взаимоотношения с Евгением Петровичем. Но соратники ничем не помогли - ни Янукович, ни Богатырева, ни Табачник, ни Шенцев. Получение страховки за погибшего народного депутата - ведь это вполне законно, никто ведь не просил о незаконных вещах.
Я желаю этим людям с чистой совестью прийти на могилу и положить цветы, потому что для этого нужно действительно иметь мужество. Ведь есть святые для человека места, если он не совершенно испорчен, - это церковь и, наверное, кладбище, где ты остаешься один на один со своими мыслями.
- Бизнес семьи Кагановских - тема довольно закрытая. Тем не менее, коротко: были ли попытки властьимущих поделить бизнес или помешать вашей деятельности после гибели отца?
- Делить нечего, потому что, если что-то и было у отца - какие-то проекты или финансовые вложения, - нам, его семье, об этом ничего не известно. Это известно другим людям. В этой ситуации меня всегда обижало, как некоторые издания так красиво расписывали, что у него было. Слава Богу, это не на нашей совести. Нормальные дети меньше всего думают о том, что им останется после родителей. Раньше было выгодно говорить, что что-то действительно принадлежит Кушнареву. Но с уходом Евгения Петровича выяснилось, что у него ничего не было. После смерти, по существующему законодательству, нотариус рассылал запросы во многие организации и банки, имеется ли какая-то доля на нем. Выяснилось, что ничего нет.
Мой муж никогда не был и никогда не будет публичным человеком. Работал, работает и будет работать. Если же взять и собрать всю информацию об Александре Кагановском, никто никогда не скажет о нем плохого слова. Для университета (ХНУ им.В.Каразина - авт.) он делает многое, но делает не для того, чтобы на этом пиариться. Я не скажу, что кто-то посягает на его бизнес, ведь для того, чтобы сделать это, нужно иметь такое же желание работать, как у Александра Семеновича. Работать, чтобы потом получать деньги. Весь наш бизнес - это производство. Мой муж сделал много добрых дел, и многие даже не знают, что это сделал именно он. Он всегда был опорой для отца в оказании помощи в разных проектах.
Если же возвращаться к окружению, вспоминаю события 2004 - 2005 гг., когда меня называли то дочкой Кушнарева, то женой Кагановского. Куда же мне, бедной, податься, что делать, если у меня две фамилии, и, как кто-то пошутил, обе неудачные?
Был период, когда я пришла к отцу и сказала, что это нечестно по отношению к нам. Было сложное время, когда что-то копали, искали. И искали ведь не у друзей, которые "ни при чем", а проверяли семью (сына, зятя, университет). Это, в принципе, неплохо и определенным образом дисциплинирует, поскольку понимаешь, что должен нести ответственность за каждый свой поступок.
- Как Вы считаете, расследование гибели Евгения Петровича велось объективно либо были причины или люди, мешавшие ему?
- Как юрист по профессии могу сказать, что в этой ситуации нельзя однозначно утверждать, объективно или необъективно ведется расследование. Нужно, чтобы все причастные были заинтересованы в раскрытии правды. А когда появляются люди, которые препятствуют ходу расследования, дают показания, а позже отказываются от них… Не виноваты прокуроры и следователи. На сегодняшний момент у меня нет к ним вопросов, их задаст адвокат, когда ознакомится со всеми материалами дела. У меня возникают другие вопросы: почему лучший друг, который говорил, что он в шоке, не дал сразу показания, а воспользовался правом народного депутата? Удивительно, как можно было вспомнить, что ты народный депутат, когда твой лучший друг лежит на операционном столе? Почему Дмитрий Шенцев, у которого есть телефоны всех членов нашей семьи, не позвонил нам и не сообщил о случившемся?
Он в интервью какому-то изданию рассказал, что очень сильно переживал и так далее… Я когда это прочитала, у меня был шок. Так кому в этой ситуации сочувствовать? Кого нужно поддерживать? Дмитрия Завального, как говорит Шенцев? Или, может быть, все-таки семью и детей, о которых Шенцев рассказывает в интервью? Он говорит, что если у Евгения Петровича был выбор, поехать с детьми в аквапарк или с друзьями провести время, он выбирал детей. Я долго смеялась над этой фразой. Слава Богу, детям уже по тридцать два. Какой аквапарк?
Человек в очередной раз попиарился, сделав вывод, что помогать нужно Завальному... Мне больше нечего сказать о Шенцеве. У него родился ребенок, и он его назвал Женей. Если он считает, что таким образом отдал долг другу, это его право.
Я читала, что журналист, который косвенно спровоцировал гибель принцессы Дианы, спустя 10 лет признался в этом, сказав, что его замучила совесть. И я понимаю, что нельзя обмануть совесть, которая будет о себе напоминать и не даст спать… Я никого не обвиняю. Если это был несчастный случай, рикошет - ну помогите, доведите до конца, окажите содействие следствию, не уходите от решения проблемы. А если вы уходите, что-то скрываете, недоговариваете, вы сами непроизвольно заставляете думать, что что-то здесь не так.
- В каких отношениях Вы с семьей Дмитрия Завального?
- Я никогда не видела этого человека и никогда с ним не общалась.
- Как Вы думаете, не станет ли дело Евгения Кушнарева одним из громких дел, которые не будут раскрыты никогда?
- Думаю, будет еще одно громкое нераскрытое дело. Если бы все было так легко, если бы все было так, как готовы были нам преподнести, - оно было бы уже раскрыто. Если бы доказали, что это рикошет, - ну и хорошо. Может, нам в душе даже легче было бы, если бы мы знали, что это несчастный случай.
- Я правильно поняла, что политика и работа депутата Вас больше не интересуют?
- То, что я пошла в городской совет, это идея и желание отца. Решение принималось на нашем семейном совете, и моя семья (муж, дети) не поддерживали его, потому что хотели во мне видеть, прежде всего, маму и жену. По этому поводу был даже конфликт между моими мужем и отцом.
Единственная партия, в состав которой вошли мы с братом, - это "Новая демократия" (партия, созданная Е.Кушнаревым в конце 2004 г. - авт.). И единственный человек, который нас волей-неволей вывел в политику, это наш отец. Больше нет человека, который бы заставил меня уделять политике больше внимания, чем своей семье. Мне сейчас это абсолютно неинтересно.
Я не могу себе пока представить ситуацию, которая должна произойти, чтобы я снова заинтересовалась работой в городском совете.
- И при жизни Евгения Петровича, и после его смерти Вам приходилось неоднократно участвовать в сложных, конфликтных ситуациях. К примеру, Вас обвиняли в том, что вы незаслуженно, будучи очень молодой, стали деканом юрфака, в том, что факультет создан "под Вас"… Как Вы к этому относитесь? И как Вам советовал относиться к этому отец?
- Относилась очень эмоционально. Когда дело касалось отца, мне было обидно и тяжело, но обидно было за него.
Когда ситуация коснулась непосредственно меня, я растерялась. Я очень благодарна своему факультету и своим студентам, которые ринулись на защиту факультета. Мне хотелось бы посмотреть сейчас те выступления, заявления о том, что я очень молодая, что еще рано… Сейчас люди становятся депутатами или руководителями в гораздо более юном возрасте. В 27 лет я пришла в университет, а деканом стала в 29. Меня задело то, что мои учителя поддались и начали комментировать все это. Я ушла от комментариев, я отдала это на суд людей, на суд университета. А они решили публично оценить мои способности. Ну хорошо, если так, но ведь это же Вы меня учили. Может, наоборот, стоит гордиться своими выпускниками? Тот факт, что состоялся первый выпуск, мы прошли все аккредитации и аттестации, получили все лицензии, уже даже после смерти Евгении Петровича, разве не говорит о том, что этот факультет имеет право на существование, независимо от того, кто будет деканом - Татьяна Кагановская или кто-либо другой?
Отец тогда сказал свою классическую фразу о том, что пройдет время, оно расставит все на свои места, и людям еще станет стыдно. Жизнь доказала, что этот так. Я долгое время была исполняющей обязанности декана, и лишь спустя год меня избрали деканом факультета. И тогда папа пришел ко мне домой, подарил мои любимые белые розы и сказал, что теперь мне дали оценку сами люди. Это было тогда, когда Евгений Петрович был "опальным" политиком…Я очень благодарна и своему коллективу, и своим студентам за то, что они со мной все это прошли, выстояли. В последний год были разные настроения и желания, в том числе и желание уйти… Но я осталась. За это спасибо факультету.
Отец всегда говорил, что нельзя пытаться доказывать, что ты прав. Это вызывает у людей противоположную реакцию. Если ты так сильно стараешься что-то доказать, то, наверное, что-то не так. Нужно отпустить ситуацию, отойти в сторону, а время все расставит на свои места.
- Кто сыграл большую роль в воспитании и становлении Вас и Андрея - мать или отец?
- На маме было больше бытовых вопросов - проверка уроков, накормить, одеть, сделать, чтобы помогали по дому и были самостоятельными. А эмоциональная часть воспитания была на отце. Ему можно вообще ничего особенного не делать - главное, быть авторитетом для своих детей. Легче было стерпеть нагоняй от мамы, чем выдержать тяжелый разговор с отцом. За всю мою жизнь было два момента, когда мы с ним поссорились. Один раз была виновата я, а один раз - он. Это самые тяжелые воспоминания моей жизни. Он взглядом мог наказать так, что я думала - да пусть бы лучше накричал, отругал… Самым страшным для меня было потерять отношения с отцом, его доверие.
Было много случаев, когда для него было важным, чтобы я одобрила тех людей, с которыми он общался. Если он просил с ним где-то поприсутствовать, я соглашалась, и ему было легче. Может, отчасти я сама виновата в том, что некоторые люди появлялись вокруг отца. И моя мама тоже иногда пользовалась этим, говоря "вот если ты ему скажешь, он тебя послушает…" Я сейчас тоже иногда этим приемом пользуюсь - дочке говорю: "Вот если ты папе скажешь…"
- Образ Евгения Кушнарева, который сложился у обывателей, - разный. У Вас он, наверное, совершенно особенный. Какой? Каким Вы вспоминаете отца?
- На столе у меня его фотография, где он положил голову на сложенные руки, спокойный такой. Это очень удачное фото, с любого ракурса у отца очень приятный взгляд, который ободряет, когда совсем уж плохо…
Образ… Наверное, когда он меня замуж выдавал. Он меня выводит к будущему мужу и улыбается со словами: "Забирай, а то передумаю". Еще вспоминаю, как он был безумно счастлив, когда я Полину родила…
Отец был очень семейным человеком, именно в понимании семьи. Мы с Андреем (брат, Татьяна и Андрей - двойняшки - авт.) ему никогда не создавали никаких трудностей, были беспроблемными детьми. Мы росли и воспитывались так, как хотели родители. Никогда от отца ничего не требовали, может быть, создавали даже слишком комфортные условия в отношениях "дети-родители". Я с чистой совестью могу сказать, что мы сами решали свои проблемы. Был единственный случай, когда он обратился к моим руководителям. Это было 23 октября, когда я защищала диссертацию, а 17 ноября уже родила Полину. Вот тогда он сильно переживал, приезжал в роддом.
Когда родилась Полина, я поняла, что у меня появилась соперница. Папа безумно любил ее. У них были свои взаимоотношения. Никто так не мог "построить" дедушку, как его любимая внучка. Он звонит, говорит: "Дай Поле трубку". Я говорю: "Поль, иди - дедушка звонит". А она - "Не буду с ним разговаривать, я на него обиделась, потому что он к нам в гости не приходит". Дедушка приезжает через 10 минут.
Потом, когда она подросла, он ее приглашал с собой в ресторан. Мол, мы идем с Полиной ужинать. Вдвоем. Она одевается, готовится... Ее можно было уговорить что-то сделать, только напоминая о дедушке. Он был для нее безумным авторитетом, а она - для него. Ему тоже можно было создать настроение рассказом о внучке. 2005-й год, очень сложный для него, он выдержал благодаря семье и внукам. Он представлял себя в старости сидящим в кресле, а вокруг - внуки и собака.
Обоим внукам - и Паше, и Полине, - старался уделять внимание по максимуму. Но его, конечно же, не хватало ни внукам, ни детям. У нас в семье так сложилось, что мы никому никогда не навязываемся. Вот и отцу тоже: позовет к себе - поедем, не позовет - не поедем. Он в Киеве, мы в Харькове, у меня один ребенок, потом второй, кормления и прочее. У него появилась какая-то пустота - вот она и заполнилась друзьями. Димой (Дмитрий Шенцев - авт.), например, который был готов приехать и создать компанию по первому зову.
Было понятно, что отец у власти, у руля, и по телевизору по пять раз в день (конец 2006 г. - авт.), огромное количество друзей, которое закрывает его от нас. Достучаться было тяжело, он всегда был занят. Был мой день рождения - он не пришел, перед этим было 1 сентября, когда Полина пошла в школу, - он не пришел. В общем, все накопилось, и я ему высказала свои обиды. У нас с отцом произошел очень откровенный разговор на тему того, что Господь дает хоть раз в жизни шанс поменять друзей, любимых, начальников, коллег. Но дети не выбирают родителей и родители не выбирают детей. И родители, и дети знают, что на них обратят внимание в последнюю очередь. В разных семьях по-разному - или родители ждут, когда выросшие успешные дети обратят на них внимание, или дети ждут, когда у родителей освободится для них время. Он согласился, и мы впервые распланировали весь следующий год - куда поедем, что сделаем. Я помню, наша последняя встреча состоялась 29 декабря (за три недели до гибели Евгения Кушнарева – авт.). Мы поздравили друг друга с наступающим Новым годом, и потом он сказал: "Ты знаешь, я многое переосмыслил после разговора с тобой, мы действительно мало общаемся. Но все можно поправить". Не успели…
Елена Конопля
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица) |
|
Москаль
Модератор
Зарегистрирован: 09.06.2005
Сообщения: 4278
Откуда: СССР
|
|
|
|
|
Год прошел. Легче не стало
Уже год прошел с того дня, как погиб Евгений Кушнарев. А многие до сих пор недоуменно разводят руками: «Не верится…». Верится или нет, а драгоценная Родина своеобразно оценила заслуги Евгения Петровича. Вернее, не Родина, а те, кто ненавязчиво себя с ней отождествил. Теперь можно лишь вспоминать о нем. За деятельностью уже не понаблюдаешь.
Харьков многим обязан Кушнареву – кто бы как к нему ни относился. И, кто бы как к нему ни относился, Кушнарев заслуживает уважения. Невзирая на допускавшиеся ошибки. Невзирая на неразборчивость в людях (которая, скорее всего, была связана с излишней доверчивостью). И, как это ни прискорбно, Украина тоже многим обязана ему. В том числе – и своей независимостью. Хотя я бы скорее отнес это достижение к ошибкам…
Так или иначе, а Кушнарев не умещался в украинские масштабы еще тогда, когда и понятия такого не было. Евгений Петрович оказался редким – едва ли не уникальным – для "молодой державы" образцом политика-профессионала, лишенного всякой местечковости. Для деревенской страны, почти половина населения которой было отягощено не колхозным – хуторским менталитетом, – Кушнарев, с его идейностью, кругозором, был исключительной по яркости фигурой.
Ненавистников у первого харьковского мэра хватало всегда, еще с девяностых. Это не удивительно – он был достаточно резок с неприятными ему людьми. Жаль, не со всеми, кто того заслуживал. Конечно, после ржавого путча количество этих самых ненавистников увеличилось втрое-вчетветро. Опять же, ничего удивительного: не было более агрессивного анти-оранжевого выступления, чем речь Кушнарева на харьковской площади Свободы. Северодонецкий съезд, который буквально поставил на уши фашиствующую нечисть в Киеве и западных областях, тоже во многом – его заслуга. То, что он потом еще и сделал победной кампанию ПР на парламентских выборах, и вовсе не обсуждается.
Возможно, это и был главный просчет его доверчивости. С Партией регионов связываться было нельзя. Уровень партии не дотягивал до уровня Кушнарева. И как не было, так и нет в ней идеологов его калибра. Профессионалов нет. И очень жаль, что Евгений Петрович не успел порвать с Партией регионов – не исключено, что был бы жив. Да, бело-голубой реванш без него скоре всего захлебнулся бы. Но, может, это было бы к лучшему; кто знает, как повел бы себя Харьков, если бы Кушнарев развил тезис: «в Харькове не будет ни львовской, ни донецкой власти; будет харьковская».
Вопрос: мог ли Кушнарев переметнуться к оранжевым? Не мог. Они-то приняли бы с распростертыми объятиями. Его бы наизнанку вывернуло. Он не был дружелюбным привидением а-ля пан Янукович, он четко знал, кто чего стоит и как нужно вести себя с врагами. Но, видимо, не всегда…
Помните, какой ступор напал на страшных донецких бандитов во время Майдауна? А сколько «соратничков» тут же запрыгали с оранжевыми шарфиками по Киеву и окрестностям? Сколько появилось разнообразнейших борцов за демократию с заметным «кучмистским» прошлым? Просчитали, крысы, что выгоднее и «всем сердцем приняли революцию, чтобы не расстреляли». А сколько этих самых крыс набросилось на Кушнарева! Целые стада. И не только разного рода майданно-пористские мутанты во главе с новоиспеченным гарантом, но и почуявшая "своих" немногочисленная (а оттого еще более омерзительная) харьковская мразь – нациствующая "интеллигенция", "средний бизнес" и примкнувшая к ним политическая уголовщина. Сколько вчерашних шакалов-лизоблюдов, подобных Арсену Авакову, старались утопить, добить... А Кушнарев их всех переиграл. Жаль, что ненадолго. И, видимо, переигрывать надо было прежде всего так называемых «своих».
Кушнарев умел говорить – не болтать а-ля Тимошенко и Луценко, а говорить – так, как не снилось даже главному говоруну украинской политики по фамилии Кравчук. Мало кому удавалось обойти Кушнарева в дискуссии; помнится, как вылез дебатировать с ним нынешний харьковский губернатор… Это была незабываемая возможность наблюдать дрессированного гамадрила, считающего себя человеком. А Евгений Петрович даже не особенно напрягался, беседуя с ним… Редчайшее сочетание языка и разума представлял собой Кушнарев. И сколько бы ни рассказывали о том, что статьи-де писал не он, это все чушь. Другие же почему-то не писали «не сами» таких статей. А сам или не сам – это еще большой вопрос; но независимо от этого, мало кто так разбирался в идеологических вопросах, как Кушнарев.
Набриолиненный кадавр Ярослав Ющенко еще в день смерти Кушнарева обронил в сети фразу, что "донецкая и харьковская мафия лишилась мозгов" (потом усиленно открещивался). Если оставить за скобками животную грубость хама и недоучки, то остается близкая к истине суть. Партия регионов утратила самого яркого идеолога и оратора, потеряла "генератор идей". Харьков лишился наиболее последовательного и горячего своего представителя. И дело, кстати, не только в новых станциях метро и так далее. Просто для Кушнарева было важно, чем будет Харьков завтра. В отличие от Ющенко, Тимошенко, Луценко или тех же Ахметова, Салыгина. Последний четко продемонстрировал это своими маразматическими предложениями назвать в честь Кушнарева Сумскую, поместить его профиль на герб Харькова, - в общем, сделал все возможное, чтобы превратить скорбь в фарс. А что до Ахметова… Не хочу обсуждать детали и подробности гибели Кушнарева, расписывать все хитросплетения, но. Некоторым, может быть, спокойнее считать, что это была случайность. Пусть считают. А мне кажется, что слишком уж выгоден был подобный исход событий не только целому ряду «оранжевых» деятелей (типа кумира логопедов Луценко и подобных ему анацефалов), но и сине-белым Ахметову, Колесникову, Богатыревой. Всему «миролюбивому» крылу Партии регионов. Уж слишком активен, слишком заметен и слишком непримирим по отношению к оранжевым был Кушнарев.
Он был очевидным претендентом на президентство. И победить ему было бы совсем не сложно. Евгений Петрович находился на самом взлете, который, казалось, ничто и никто не может остановить. Но... В какой-то момент он был главным претендентом на лидерство в парламентской фракции. А потом откуда-то возникла госпожа Богатырева с внешностью советского завмага.
Он был однозначным кандидатом на несколько министерских постов. Но остался в парламенте. Видимо, слишком значительная часть Партии регионов оказалась не очень-то способной на благодарные чувства. Слишком многие боялись его конкуренции, зная, что не способны конкурировать... И мешал он, ой, как мешал договариваться с Ющенко, с Тимошенко, с «Нашей Украиной», с БЮТом…
Кушнарев ненавидел и презирал эту публику. И не считал нужным это скрывать. За что ему отдельное спасибо. Жаль, что поздно.
Артем Литовченко, СКУНС-ИНФО
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица) |
|
